Рассказ М. Шолохова «Судьба человека» - одно из вершинных произведений писателя. В центре его - исповедь простого русского человека, прошедшего две войны, пережившего нечеловеческие муки плена и не только сохранившего нравственные устои, но и оказавшегося способным дать любовь и заботу сироте Ванюшке. Жизненный путь Андрея Соколова был путем испытаний. Он жил в драматические времена: в рассказе упоминаются гражданская война, голод, годы выхода из разрухи, первые пятилетки. Но характерно, что в рассказе эти времена лишь упоминаются, без привычных идеологических ярлыков и политических оценок, просто как условия существования. Внимание главного героя сосредоточено совсем на другом. Обстоятельно, с нескрываемым любованием говорит он о жене, о детях, о работе, которая пришлась по душе(«завлекли меня машины»), о семе ином достатке («дети кашу едят с молоком, крыша над головою есть, одеты, обуты, стало быть все в порядке»). Эти простые земные ценности и есть главные нравственные обретения Андрея Соколова в довоенное время, это его нравственная основа.
Нет ни политических, ни идеологических, ни религиозных ориентиров, а есть извечные, общечеловеческие, общенародные понятия (жена, дети, дом, работа), наполненные теплом сердечности. Они стали духовными опорами Андрея Соколова на всю последующую жизнь, и в апокалиптические испытания Великой Отечественной войны он входит вполне сложившимся человеком. Все последующие события жизни Андрея Соколова представляют собой испытание этих нравственных устоев « на излом». Кульминация рассказа - побег из плена и прямое столкновение с гитлеровцами. Очень важно, что Андрей Соколов относится к ним с каким-то эпическим спокойствием. Это спокойствие - от воспитанного в нем уважительного представления об изначальной сущности человека. В этом причина наивного, на первый взгляд, удивления Андрея Соколова при столкновении с варварской жестокостью гитлеровцев и ошеломленности перед падением личности, развращенной идеологией фашизма.
Столкновение Андрея с гитлеровцами - это борение между здоровой, опирающейся на мировой опыт народа нравственностью и миром антинравственности. Суть победы Андрея Соколова состоит не только в том, что он принудил самого Мюллера капитулировать перед человеческим достоинством русского солдата, а еще и в том, что он своим гордым поведением хоть на миг пробудил в Мюллере и его собутыльниках что-то человеческое («тоже рассмеялись», «поглядывают вроде помягче»). Испытание нравственных устоев Андрея Соколова не исчерпывается смертными муками фашистского плена. Известие о гибели жены и дочери, смерть сына в последний день войны, да и сиротство чужого ребенка, Ванюшки, - это тоже испытания. И если в столкновениях с гитлеровцами Андрей сохранил свое человеческое достоинство, свою сопротивляемость злу, то в испытаниях своей и чужой бедой он обнаруживает нерастраченную чуткость, невытравленную потребность дарить тепло и заботу другим. Важной особенностью жизненного пути Андрея Соколова является то, что он постоянно судит себя: «До самой смерти, до последнего моего часа, помирать буду, а не прощу себе, что тогда ее оттолкнул!» Это голос совести, возвышающей человека над обстоятельствами жизни. Кроме того, каждый поворот в судьбе героя отмечается его сердечной реакцией на свои и чужие поступки, события, ход жизни: «Сердце до сих пор, как вспомню, будто тупым ножом режут…», «Как вспомнишь нелюдские муки… сердце уже не в груди, а в глотке бьется, и трудно становится дышать», «оборвалось у меня сердце…» В конце исповеди Андрея Соколова появляется образ большого человечьего сердца, принявшего в себя все беды мира, сердца, истраченного на любовь к людям, на защиту жизни.
Рассказ М. Шолохова «Судьба человека» убеждает в том, что смысл истории, ее движущий «мотор» составляет борьба между человечностью, взращенной на вековом опыте народной жизни, и всем, что враждебно «простым законам нравственности». И только тот, кто впитал эти органичные человеческие ценности в свою плоть и кровь, «осердечил» их, может силою своей души противостоять кошмару расчеловечивания, сохранить жизнь, защитить смысл и правду самого человеческого существования.
